Есть ли социализм на Кубе в 2024?

Более тридцати лет назад распался Советский Союз. Подобно Римской империи, расколовшейся на варварские государства, его осколки сегодня воюют друг с другом, пытаясь поделить пространство, где когда-то существовала иная цивилизация. Эта цивилизация жила по своим, пусть порой противоречивым и не всегда логичным, но особенным законам. У истоков её экономического и социального уклада лежала философия марксизма – учение, которое впервые с опорой на науку провозгласило, что человек достоин большего.

Марксизм стремится познать истину, чтобы изменить действительность, а не только лишь объяснять ее. Изучая природу капитализма, как патологоанатом исследует болезнь, Карл Маркс и Фридрих Энгельс искали способы ее лечения. Не случайно потому марксизм интуитивно понятен людям с медицинским образованием. Примерно такого же мнения придерживались  Эрнесто Че Гевара и Николай Семашко, а в современной России это на практике подтверждается потоком медицинских работников в марксистские кружки.

Одна из главных проблем марксизма сегодня – поверхностное его понимание. Споры о марксизме между его сторонниками и противниками чаще ведутся не о самом учении, а о его интерпретациях, будь то положительных или отрицательных. В мире и в России, к сожалению, почти не осталось коллективов, которые стремятся глубоко изучить марксизм и актуализировать его к современной реальности. Тем не менее, мне повезло было стать частью такого коллектива, что в конечном счете дало мне возможность глубже понять основы марксизма и ясно увидеть подлинное место коммунистического движения в истории человечества.

Это знание, болезненное, но необходимое, помогает взглянуть на происходящее в мире трезво и спокойно, оценивая как прошлое, так и настоящее. Я не претендую на роль великого теоретика марксизма, но убеждён, что знаю существенно больше, чем средний левый неофит, очарованный советским прошлым или одним из модных направленьиц левого движения – троцкизмом, маоизмом и т.д.

Придя в левую среду такой человек, увидев материал какого-нибудь тематического медиа, зачастую примет на веру утверждение, что в мире осталось всего два социалистических государства — КНДР и Куба. Поэтому, отправляясь на Кубу, я был особенно заинтересован в том, насколько эта точка зрения соответствует реальности: действительно ли Куба остаётся социалистической страной?

А что такое социализм?

Социализм — это общественно-экономический строй, основанный на общественной собственности на средства производства. В нём ещё сохраняются черты капитализма, такие как товарные отношения, но социализм является переходным этапом от капитализма к полному коммунизму, где частная собственность на средства производства и товарные отношения полностью исчезают. Социализм — это историческая эпоха, в которой общество стремится перестроить свои экономические отношения, чтобы освободить человека от необходимости генерировать экономический излишек, который является основным двигателем капитализма. В социалистическом обществе стимулом для развития общественного производства и технологий должно стать удовлетворение потребностей и освобождение времени человека от рутины, чтобы он мог раскрыть свой творческий потенциал.

Впервые мы с женой посетили Кубу в 2021 году, а эту статью я оформил после поездки в 2024.  В обеих поездках я пытался найти там признаки социалистического государства - такой уклад, который способен заложить фундамент для выполнения таких амбициозных целей, как смена законов, по которым существует современное общество.

В этой статье описаны несколько историй и бесед с людьми, которые помогут немного раскрыть их мировоззрение и то окружение, в котором они живут. Я неплохо говорю по английский, но достаточно плохо по-испански - потому социальный круг моих бесед был несколько ограничен, однако совсем не изолирован русскоговорящими кубинцами. Хочу подчеркнуть, что на Кубе я был не потому, что горю латинской Америкой или изучаю ее культуру, а потому что ездил отдохнуть вместе с женой - облучиться ультрафиолетом, почитать на пляже, помокнуть в океане и заодно посмотреть как люди живут. Хотя меня и привлекал социальный контекст при выборе направления отдыха, этот текст - просто попытка сочетания приятного с полезным, основанная на личных беседах и просмотре кубинских СМИ.

Я не очень опытный путешественник и все же смогу поделиться парой лайфхаков, если вы тоже соберетесь отправиться в эту часть латинской Америки. Это и то, что я увидел и снял на камеру, надеюсь в будущем опубликовать через другие информационные каналы, такие как YouTube или Telegram в качестве дополнительных материалов.

В прошлой статье я писал об Энрике, находясь непосредственно на Кубе. Но сейчас, спустя время и после рефлексии, я постарался более спокойно и объективно изложить свои впечатления о кубинском обществе.

Педро

В первые дни пляжного релакса состоялся разговор с пожилым мужчиной по имени Педро. Человек 1959 года рождения, работает промоутером. Он привлекает клиентов на прогулки на катамаране, зарабатывая с каждой продажи билета 5 долларов, в то время, когда билет для туриста стоит 20 долларов. Педро хорошо владеет английским и русским языками. Он не женат, разведен, у него есть дети и внуки. Сейчас он в отношениях с женщиной из США, которая, как он надеется, сможет забрать его к себе. Я слышал истории о том, что кубинцы часто ищут иностранных туристов для брака и последующей эммиграции, но вживую видеть брак по расчету в таком возрасте мне еще не доводилось.

Наш разговор начался с того, что я попросил Педро рассказать больше о своей жизни. Он начал жаловаться на тяжёлую жизнь на Кубе. Зарплаты низкие, его зарплата составляет всего 4000 песо, и ему приходится крутиться, чтобы сводить концы с концами. По талонам он среди прочих продуктов получает небольшую булочку в день, 3,5 килограмма риса в месяц, 1 фунт свинины в неделю и 150 миллилитров масла в неделю. Этого недостаточно, поэтому приходится тратить деньги на черном рынке, где цены на продукты и товары сильно завышены. Десяток яиц, например, стоит 1000 песо, при том, что официальный курс песо к доллару составляет 120 песо за доллар, а на черном рынке – 1 к 320-330.

У Педро жива мать и я поинтересовался как она, человек дореволюционного поколения, оценивает изменения на Кубе. Он сказал, что его мать считает, что после революции стало лучше. Сам он тоже помнит времена до 1990 года, когда в магазинах было всё необходимое: одежда, косметика, еда, техника. Сегодня же он называет ситуацию кошмаром – в магазинах нет ничего, а то, что есть, стоит очень дорого.

Несмотря на все жалобы, Педро не выглядит бедствующим. У него есть мобильный телефон, он хорошо одет и в целом выглядит бодро для своих лет. Мы также поговорили о протестах, которые прошли в Гаване и по всей Кубе в 2022 году. Педро подтвердил, что знает лично несколько человек, которые участвовали в этих протестах, и считает, что поддержка Кубинской революции сегодня интересует только стариков (себя по видимому таковым не считая). Молодёжь, по его словам, массово бежит с острова, в основном в США через Гайану, Никарагуа и Мексику.

Я спросил, откуда Педро получает новости, и он показал мне свой смартфон, отметив, что в основном читает новости через Facebook. Мобильный интернет у него есть, 8 гигабайт в месяц стоят 1000 песо (8 долларов), и этого ему достаточно для того, чтобы быть в курсе событий.

Педро рассказал о своих бытовых условиях: у него есть стиральная машина, холодильник и телевизор. Дом он купил в начале 2000-х годов за 5 тысяч долларов.

Несмотря на все жалобы, Педро производит впечатление энергичного и деятельного человека, который активно цепляется за выгодные возможности.

Искренне считает, что Кубе нужны открытые рыночные реформы и многопартийный парламент.
"Поначалу будет тяжело, но потом станет лучше" (с)

Альберто

Второй человек, с которым мне удалось поболтать о жизни был выскочивший как черт из табакерки аниматор по имени Альберто. Мой ровесник, познакомились мы благодаря его попытке впарить мне ром и сигары. Казалось ничего противозаконного в таком предложении не было, но Альберто вел себя так, будто по меньшей мере продавал мне героин.  Это обстоятельство стало отправной точкой моего расспроса о его жизни. Шепотом он сообщил, что может рассказать множество историй от которых у нас отвалится башка, при этом в духе откровения сообщил, что коммунизм - дерьмо. Зарплата маленькая, надо крутится, чтобы платить по счетам и покупать то, чего не дождешься от государства по талонам.

Он искренне не понимал, почему меня вообще интересует жизнь кубинцев. Его лицо выражало полный скепсис, как в известном меме с Николасом Кейджем, когда я объяснял свой интерес тем, что Куба вроде как живет по своим особым законам и иногда даже совершает успехи.

Поспешив раскрыть мысль, что на Кубе есть видимые плюсы, такие как всеобщее образование и доступное здравоохранение, я заметил , что собеседника смешат мои доводы. Он сказал, что, конечно, можно сходить к врачу, но лекарств у него не будет, и их придётся покупать самостоятельно, а найти их крайне сложно. Один блистер парацетамола, например, стоит около 1200 песо, что по официальному курсу равно примерно 10 долларам. Позже мы с женой сами убедились в том, что дефицит лекарств на Кубе – это реальная проблема. Поэтому, если планируете поездку на Кубу, берите с собой как можно больше лекарств – там вы их нигде не найдёте.

Возвращаясь к Альберто: как и Педро, он считает, что официальная позиция государства и большинства современных леваков о том, что Куба находится в тяжёлом положении из-за американских санкций, – полная ерунда (мягко говоря). Они оба считают, что на Кубе нужно делать "как в Венесуэле – дать американским корпорациям возможность зарабатывать, а не просто национализировать всё", как это сделали дураки-коммунисты, развалившие сахарную промышленности в надежде на помощь Советского Союза, которая не могла быть вечной.

Не понимая, что такое коммунизм в действительности, Альберто ненавидит коммунизм - считая жизнь на Кубе полным говном. Когда я попытался поговорить с Альберто о минусах капитализма, отметив, что в России тоже есть свои проблемы, он ответил: “Я понимаю, что у вас в России есть минусы, минусы есть везде. Но мы здесь как рабы, а ты находишься здесь в качестве туриста. Я бы тоже хотел поездить по миру.” На это я ответил ему, что в России путешествовать по миру может только около 10% людей, остальные 90% так же, как и он, сводят концы с концами. Альберто ответил, что при возможности можно пробиться, но на Кубе такой возможности нет, отсюда можно только бежать, как например сделал его старший брат, проживающий в США.

Я решил развить тему и уточнил, почему это нельзя - ведь на Кубе появились empresario – предприниматели (челноки), которые катаются в другие страны и возят товары домой. И спросил Альберто почему он продолжает торговать легальными товарами как будто он наркоторговец из криминального сериала, вместо того, чтобы заниматься этим легально. Он ответил уклончиво, упомянув, что возникают проблемы. Когда я начал уточнять, какие именно проблемы, он начал ссылаться на то, что как только регистрируешься как предприниматель, местные чиновники начинают стричь с тебя шерсть и вставлять палки в колеса. Педро, отвечая на тот же вопрос, почему он не хочет стать предпринимателем, сказал, что ему уже поздно, да и платить 20% налогов со своих 5 долларов за каждого приведенного клиента ему не хочется.

Хочу отметить, что подобные ответы вызвали у меня скепсис и впечатление, что новые кубинцы, привыкшие к социальным благам, просто еще не привыкли делиться налогами и потому считают их еще одной формой грабежа от государства.

Педро и Альберто: две стороны одной медали

И Педро, и Альберто, несмотря на свои различия, сходятся в одном – они уверены, что Кубой должна управлять не коммунистическая партия, а многопартийный парламент. Когда я спросил их, зачем это нужно, они оба ответили коротко: “Чтобы была свобода.” Однако, несмотря на все мои попытки углубиться в их понимание свободы, они так и не смогли объяснить, что конкретно они под этим разумеют.

Интересно, что при этом оба уверены, что на Кубе не нужен капитализм – нужен социализм. Но их понимание социализма далеко от марксистских идей. Для них социализм – это смесь рыночной экономики с сильными государственными институтами и всеми плюсами, которые удалось сохранить при социализме: бесплатное образование, доступ к врачам, профсоюзные санатории и пионерские лагеря. Их социализм – это нечто вроде улучшенной версии капитализма с социальными гарантиями, чем-то напоминающее современные скандинавские страны.

Это восприятие перекликается с тем, как социализм представляют себе жители буржуазных стран. Например, в один из разговоров влез португал, который тоже считает, что коммунизм – это утопия, а социализм уже можно наблюдать в развитых европейских демократиях, типа Норвегии или Финляндии. В их понимании социализм – это не революционный строй, а нечто, что можно создать и поддерживать в рамках рыночной экономики, с социальными гарантиями и высоким уровнем жизни. Такой вот мелкобуржуазный социализм, не имеющий отношения ни к марксизму, ни к коммунизму в его классическом понимании.

Альберто: портрет нового кубинца

За несколько дней общения Альберто оставил у меня сложное впечатление. Он показался мне человеком, который стремится извлечь выгоду из любой ситуации. Его взгляды и поведение заставили задуматься о том, как меняются ценности среди молодых кубинцев. Альберто живёт вместе с женой в трёхкомнатной квартире, доставшейся ему от родителей, и, несмотря на это, не стесняется жаловаться на трудности жизни.

Путешествуя по Кубе, мы с женой видели действительно тяжёлые бытовые условия, в которых живут многие люди. В таких местах сразу становится понятно, где настоящие проблемы, а где просто попытка вызвать жалость. Конечно, зарплата в 3000 песо – это далеко не те деньги, на которые можно позволить себе комфортную жизнь. Однако нынешние реалии таковы, что революционное поколение уходит, уступая место новому поколению молодых людей, которые мечтают о более западном образе жизни и лучшем будущем. В чем-то Энрике оказался прав.

Эти настроения в чем-то напоминают мне события, происходившие в постсоветских странах. Куба, в лице таких людей, как Альберто, кажется, тоже начинает двигаться к изменениям, которые могут привести к реставрации капитализма, если подобные идеи начнут преобладать в руководстве страны

Мишель: политрук-садовник

Следующий человек, о котором я хочу рассказать, – это Мишель, добродушный мужик около 35-40 лет.

Он работает садовником и подрабатывает продажей туристкам кокосовой воды, браслетов из ракушек и шляп из банановых листьев. Так он и завербовал нас с женой для того, чтобы клянчить пиво из бара, а после охотно проводить уроки испанского и политинформации. После общения с Мишелем я стал замечать, что алкоголизм на рабочем месте это далеко не единичная проблема, а частое явление. "Мы делаем вид, что работаем, вы делаете вид, что платите" - старый советский анекдот здесь воплощается в рутину.

Мишель никогда не был женат, и сейчас он ухаживает за своей матерью, хотя у него есть возможность уехать в Испанию, где уже 10 лет живет его брат, который оформил ему испанский паспорт.

Мишель интересуется политикой и с удовольствием обсуждает её. Он искренне верит в победу мировой революции, хотя его понимание мировой революции и того, что должно победить опять-таки отличается от классического. Например, он убежден, что в Китае и Венесуэле существует социализм. Когда я спросил, почему он так считает, Мишель искренне ответил: “Потому что эти страны сами себя называют социалистическими.”

Я попытался углубиться в тему и задал вопрос: “Но у них же есть миллиардеры и неравенство. Как же так? Это не очень-то похоже на общество, в котором каждый получает по своему труду. Кто-то получает то, над чем работали другие.” Мишель посмеялся и серьезно-иронично заметил, что “у нас тоже никто не получает.” Его рассуждения во многом совпадают с современной официальной кубинской пропагандой, которая подхватила популярный в России нарратив о необходимости многополярного мира и еще одну идею об особых кубинских условиях, которые, как известно особенны и в современном Китае

Биполярная революция

Весь образ жизни кубинцев постепенно подталкивает их к принятию буржуазного мировоззрения, которое формировалось в условиях торжества капитализма в Евразии. Необходимость многополярного мира становится для простых кубинцев очевидной, поскольку всё, что они наконец получают сейчас, спустя долгие годы после распада Советского Союза, всё то, что у них есть полезного, приходит к ним именно благодаря этому  многополярному миру (свободной торговле/ децентрализации - выберите свое). Кубинцы видят, что нефть на их острове осваивается при помощи российского “Газпрома”, что автомобили, солнечные панели и телефоны поступают из Китая, в цепочках поставок этих товаров участвуют Мексика и Бразилия.  Мясо и хлеб приходит из Аргентины, нефть – из Венесуэлы. Всё это – продукты победившего капитализма, осваивающего последние оставшиеся рубежи. И на фоне сопротивления американскому эмбарго они считают это продолжением мировой революции.

От общения с такими людьми, как Мишель, у меня сложилось впечатление, что для многих кубинцев эта “мировая революция” воспринимается именно в таком ключе. Они видят в этом новом порядке мира продолжение борьбы против западной гегемонии, которую они интерпретируют как революцию. Для них Китай, несмотря на его явные капиталистические элементы, остаётся социалистическим государством, поскольку страной управляет коммунистическая партия. 

Однако возникает вопрос: насколько эта “мировая революция” соответствует интересам рабочего и насколько она преследует цели, заложенные  революцией 1959 года? Этим вопросом, похоже, кубинцы вообще не особо интересуются.

Рафаэль: самый быстрый разговор о социализме

Ещё один человек, с которым мне удалось поговорить о социализме, – это гид по имени Рафаэль. Мужчина, 50-и лет, хорошо говорит по-русски. Как и многие другие русскоговорящие кубинцы, он представляет собой последнюю когорту студентов, учившихся в Советском Союзе в конце 80-х годов. В 1990 году он окончил институт в Киеве по специальности “Экономика и планирование народного хозяйства”.

Его образование вызвало у меня охрененный интерес, и я вежливо начал его расспрашивать о учебе в Киеве и о «Капитале».  “Насколько, по вашему мнению, современная Куба похожа на социализм?” На это он ответил: “Социализм? Мы не знаем, что это такое.” После чего ясно дал понять, что не хочет продолжать разговор, просто убежав из него.

Хорошо одетый, часто зависающий в Facebook мужчина. Какие именно взгляды ему близки, можно только догадываться

Хосе и кубинские эльфы-торговцы

Хочу рассказать о нескольких кубинцах, с которыми мы общались во время поездки в Тринидад и Сьенфуэгос. Мы с женой отправились туда в составе туристической группы на автобусе, и нашим основным гидом был Хосе, мужчина около 50 лет, достаточно неплохо говорящий по-русски. Поначалу он напоминал мне Карлсона – на вид приветливый и милый. Но в конце я изменил свое мнение о нем.

Ещё в начале нашего путешествия я перекинулся парой слов с водителем автобуса на испанском. Хосе заметил это и начал осторожно прощупывать, насколько хорошо я знаю испанский язык. Сначала я не придал этому значения, расценив это как обычное любопытство. Однако дальнейшие события заставили меня пересмотреть своё отношение к его вопросам.

Пока мы ехали в Тринидад, Хосе рассказывал о событиях Кубинской революции, о том, как живут кубинцы сегодня, и даже показал карточки, по которым он получает продукты. Он также рассказал о состоянии современных религий на Кубе, упомянув, что сейчас на острове популярны различные религиозные течения, включая африканские культы, что-то вроде Вуду. Я так и не понял до конца, о каком конкретно религиозном движении он говорил, возможно, позже пойму. Это может быть темой отдельного поста.

 В Тринидаде, старом средневековом городе времен испанской конкисты у нас было около трёх часов времени: час из которых был посвящён небольшой прогулке с гидом и обеду в местном ресторане. После обеда Хосе предложил группе посмотреть сигары для покупки. Туристы с энтузиазмом восприняли это предложение, и он отвёл нас в магазин. Мы с женой тоже присоединились, но я сказал ей, что ничего покупать не будем, а будем искать сами. Сразу понял, в чём дело: хозяева магазина “башляют” Хосе за привлечение клиентов и рекламу своих сигар.

Я задал Хосе вопрос, является ли этот бизнес легальным. Он ответил, что да, это кооператив, который работает уже три года. 

Контрабандистский квест

Когда ты выходишь на улицы старого Тринидада, где туристов совсем мало, а местные жители живут в домах, которые помнят времена средневековья, понимаешь, что здесь всё устроено иначе. Мы шли по таким улицам, когда темнокожий парень, Андреас, увёл нас подальше от туристических троп. На улице, с которой мы пришли, уже не было привычной суеты туристов. В воздухе витала тишина, нарушаемая лишь голосами детей, выбегающих из старых домов. Это была другая Куба, без масок и прикрас.

Андреас остановился у массивной деревянной двери с металлической ручкой и постучал. Мы замерли в ожидании. Атмосфера была как в контрабандистском романе – нервная и неясная. Когда дверь наконец открылась, нас впустили внутрь. 

Внутри было мрачновато и прохладно, стены пахли старым деревом и сигарами. По телевизору шел бейсбольный матч. Андреас представил своего отца - Эстебана. Я попытался разрядить обстановку и улыбнувшись, произнес по-испански: «Приятно познакомиться с вами , Синьор Эстебан». Андреас одобрительно посмотрел на своего отца, сияющему от проявленного уважения, после чего я попросил дать возможность зайти моим спутникам, которым мной было сказано остаться снаружи, прежде чем вступить в дом с Андреасом.

Нам продемонстрировали ассортимент – тот же самый, что и в магазине Хосе. Мы сторговали 10$ после чего Синьор Эстебан деловито заявил, что  теперь цена - последняя. Вскладчину со спутниками мы купили коробку сигар Romeo & Julietta. 

Сеньор Эстебан спрятал нашу коробку сигар в местную газету и она вызвала у меня искренний ребяческий интерес. Андреас заметил мое возбуждение и опешил, спросив в чем дело. Подбирая испанские слова, я-таки выклянчил этот оставшийся кусок бумаги, который служил старому кубинцу упаковкой и ,вероятно, туалетной бумагой 

Сделка состоялась с ощущением удовлетворения. Выйдя из этого места, мы почувствовали, что прикоснулись к чему-то настоящему, к жизни, которая течёт под поверхностью кубинских будней.

Эти сигары стали не просто сувениром, а частью истории, где революция – это умение адаптироваться, находить общий язык и оставаться человеком в условиях, которые далеки от идеала.

Есть ли бизнес на Кубе?

Что меня действительно впечатлило в нашем мини-приключении с покупкой контрабандных сигар, так это окружающая обстановка, в которой живут и работают люди. Помещение, где Андреас торговал сигарами вместе со своим отцом, Синьором Эстебаном, было одновременно и домом, и магазином. На самом деле это типично для Кубы: там, где люди живут, там они и торгуют, оказывают какие-то услуги. Такое явление стало повсеместным. В домах устраивают бары, забегаловки, магазины по продаже одежды или других товаров. И это можно встретить не только в туристических центрах, но и в небольших поселках, где живут работники колхозов. Мы сами убедились в этом своими глазами.

Андреас и его отец, Синьор Эстебан, оказались вежливыми и опрятными людьми. Они живут бедно, но как-то тащат своё хозяйство. В их доме всё было старым: глиняные стены, полумрак, старый телевизор. Но, несмотря на это, в доме было чисто и приятно пахло. Хоть жильё и скромное, но оно было ухоженным, и нельзя сказать, что они не следят за порядком. Это впечатлило меня, потому что, даже в таких спартанских условиях, люди стараются поддерживать свой дом в порядке и чистоте.

Большинству туристов из нашей группы Тринидад не понравился, и я могу понять почему. После всей истории с сигарами у них осталось меньше часа свободного времени, чтобы осмотреть город. Хосе, уведя группу в магазин, отобрал у них это время. Можно сказать, что это был их выбор, но, тем не менее, город остался ими практически не увиденным.

Мы с женой успели посмотреть Тринидад благодаря парню-извозчику, которого мы встретили на центральной площади. Его звали Мигель, и за 5 долларов он согласился прокатить нас на карете и показать парочку достопримечательностей. Мигель был молод, примерно моего возраста. Мы немного поговорили на моём ломаном испанском, и я выяснил, что извоз на карете – его постоянная работа. Он получает 25 долларов в месяц и небольшой процент с каждой поездки. С нас он заработал дополнительный 1 доллар к окладу. В ходе нашего продвижения сквозь улицы Тринидада, мы встретили начальника Мигеля, который выглядел как настоящий ковбой. Помпезно одетый, начальник Мигеля и его сынишка излучали уверенность в завтрашнем дне, свойственную «Новым Кубинцам». Несмотря на то, что дела у них идут по-видимому неплохо - сами они все еще работают у своего станка с упряжкой.

Мигель показал нам Центральный парк и сводил в музей под открытым небом, где стоит развалина американского локомотива на паровом двигателе.

Там мы встретили смотрителя музея, пожилого дедушку лет 70-80, который оказался российско-кубинским патриотом. Когда он узнал, что мы из России, то очень обрадовался. Он начал говорить о политике, с энтузиазмом заявив: “Ukrania no, Rusia si!” Дедушка, повторяя слова кубинский пропаганды из телевизора, путаясь в именах, авторитетно заявил, что президент Украины “Muy mal y un hombre de Estados Unidos (очень плохой, человек штатов)”.

Говоря о своей жизни, Мигель выразил мысль, что в целом жизнь была бы гораздо лучше, если бы на острове не было проблем с электричеством и товарами первой необходимости - а крутится и искать источники заработка он привык 

Мигель выручил нас. За короткий час он показал Тринидад, провёз по его улицам, открыл перед нами этот старый город. Он подарил нам не только впечатления, но и важный урок: язык страны, куда ты едешь, имеет значение. Решение подучить испанский, даже на самом базовом уровне, было правильным. Ломаный, без грамматики, без правильного произношения – язык стал нашим помощником. Он выручал нас в аэропорту, в городах, в разговорах с людьми. Латинская Америка требует испанского, и это главный вывод, который я вынес из этой поездки.

День в Тринидаде завершился, и мы поехали в отель в Сьенфуэгосе (горные джунгли). К вечеру Хосе начал жаловаться на боль в ноге. Туристы дали ему обезболивающие, и на следующее утро спросили, как он. Хосе сказал, что ему лучше, но его бегающий взгляд скрывал лукавство.  Было ясно: он не договаривает. Мы ехали обратно, и Хосе снова завёл нас в магазины, где продавали фрукты. Он стоял за прилавком, помогая переводить. За это ему давали мёд. Но я был твердо уверен – мёдом дело не ограничивается.

На обратном пути туристы попросили Хосе остановиться у местных, торгующих манго. У одной семьи, возле скромного дома, манго продавали по доллару за четыре штуки. Мы хотели привезти бабушке это фрукт с Кубы - потому что в России не найти настолько сладкий манго размером с футбольный мяч.  Наличных денег у нас уже не было, но у моей супруги родилась мысль: обменять лекарства, которые мы взяли с собой.

Я чувствовал себя неважно, температура и слабость после отравления - подбирать лекарства нужно было аккуратно, оставляя себе резерв до конца поездки. Мы вышли вместе на улицу, подошли к девушке. На ломаном испанском я предложил обмен: лекарства на манго. Туристы разобрали все фрукты, начали расходиться, а Хосе подгонял нас: “Пора уезжать!” Я игнорировал его. Стало ясно, что пронырливому кубинцу не понравилось то, что мы сознательно игнорировали каждый магазин, в котором он получал процент. Мы такие же, как и все - и его визгливый танец был попросту пропущен нами мимо ушей.

Девушка поняла, что ей предлагают лекарства и что-то сказала мужу. Он пулей спрыгнул с кузова пикапа и убежал за дом, через десять секунд вернувшись с ящиком манго. Она спрашивала, для чего нужны лекарства. Я называл названия на латыни. Она сразу поняла, что такое парацетамол, но слов объяснить, что такое цетрин – антигистаминное средство от аллергии у меня не хватало.

Тогда вмешался Хосе. Несмотря на своё раздражение, он помог мне перевести назначение лекарства. В какой-то момент, он сказал - довольно, этого им будет достаточно и мы прекратили наш бартер, обменяв в конечном счете блистер цетрина и три пакетика парацетамола на пять манго - нам явно были готовы отдать весь ящик, но больше мы увезти не могли. Все остались довольны сделкой и сияли от счастья, кроме Хосе. 

Так закончилась наша история с манго. Плоды благополучно выдержали 2 дня ожидания и 20 часов пути до Петербурга. Совет: если будете везти манго домой, берите как можно более зелёные, чтобы они выдержали несколько дней. Зрелые могут забродить, не доехав до дома. 

Завершение истории с манго и размышления о кубинском социализме.

Вернувшись в отель, Хосе попросил чаевые для себя и водителя. Денег у нас не было, руки заняты, приходилось тащить вещи и манго. Мы поблагодарили его и разошлись, оставшись недовольными друг другом. В предпоследний день перед нашим отъездом Хосе вернулся в отель за новой группой туристов. В вестибюле он поздоровался со всеми из нашей группы, кроме моей супруги. Его демонстративный жест не остался незамеченным. Туристы из нашей группы увидели это и остались в недоумении. 

Этот жест окончательно показал его натуру: за вежливой маской пухлого добряка скрывался человек, готовый урвать своё любой ценой, дитя девяностых, новый кубинец. Он специально узнавал насколько хорошо я знаю испанский, чтобы спокойно проворачивать свои делишки и не болтать лишнего. Окончательную точку в вопросе его портрета сыграла история туристки из нашей группы: девушка забыла оплаченный билет в зал ожидания аэропорта с кондиционером и попросила Хосе, как представителя компании связаться с туроператором, чтобы предъявить администрации электронный чек. Но он самоустранился от решения этой проблемы и попросту сбежал, поскольку не увидел выгоды в помощи покидающей Кубу туристке.

Осмысляя историю с Хосе, я неизменно возвращался к мысли, что социализм на Кубе уходит. Государственные институты разрушаются, организующая их роль разлагается и люди остаются предоставленными сами себе, один на один с необузданным дефицитом продовольствия и предметов первой необходимости. В конце концов они подчиняются рынку, и перенимают его правила игры, где выживают только те, кто готов урвать своё, кто готов действовать здесь и сейчас, кто не испытывает угрызений совести перед необходимостью идти по головам и ставить личную выгоду превыше всего.

Адепт либерализма здесь начнет болтовню о репутации, о том, как подобные неэтичные действия могут разрушить авторитет предпринимателя и в конечном счете его бизнес. Но этим людям сейчас не до этого. Их волнует только выживание и заработок здесь и сейчас. Куба находится в состоянии, когда социальные лозунги и обещания, которыми ещё недавно управляли страной, стали пустыми словами, а новая формирующаяся идеология так же хаотична, как вся система товарного обмена, которая здесь далека не только от современной e-commerce, но и от того, что можно было наблюдать в середине нулевых в России.

Молодёжь на Кубе: между традицией и переменами

Ранее я писал насколько мне не нравился Альберто - поначалу мне казалось, что я встречу еще немало подобных молодых людей. Позднее я понял, что мировоззренческий раскол не коррелирует с возрастом. Разница между Хосе и Мигелем заставила осмыслить этот момент. Уже на примере юного извозчика Мигеля можно сказать, что не вся кубинская молодёжь стремится к американскому образу жизни. Вторым аргументом стал парень по имени Элбис, работавший аниматором в нашем отеле. Он был стажёром, недавно прибывшим на работу.

Мы говорили о том, сколько осталось жить такой Кубе, и Элбис с уверенностью сказал, что нынешнее положение дел на острове не может продолжаться вечно. У него было ясное понимание этого, хотя во всём остальном он не казался особо хитрым или прагматичным. В отличие от других, Элбис не стремился впаривать туристам контрабандные товары (по крайней мере на момент нашего знакомства). Дополнительный заработок он получал, организуя вечеринки для местных кубинцев.

Интересно, что все кубинцы, с которыми мы говорили о Тринидаде, отзывались о нём пренебрежительно, называя старым городом. Но Элбису Тринидад нравился. Он показывал фотографии вечеринок, которые они там проводили, и говорил, что ездит в Тринидад каждые две недели, находя в этом городе потрясающую атмосферу.и

Во время нашего разговора Элбис спросил нас, из Москвы ли мы. Мы ответили, что из Санкт-Петербурга, но он, видимо, не понял. Когда же мы сказали, что из Ленинграда, его лицо озарилось от внезапного контакта. “Aaaaa, ничего себе, вы из Leningrado, обалдеть”.

Элбис произвёл впечатление молодого, культурного человека, с которым приятно общаться, как с выпускником музыкальной консерватории. Он хорошо говорил по-английски и ведет свой аккаунт в социальных сетях. Во время разговора он был очень удивлён, узнав, сколько зарабатывают молодые врачи в России, и выяснилось, что он сам зарабатывает больше, чем моя жена, квалифицированный ортодонт.

У власти на Кубе коммунисты?

Многие привыкли смотреть на историю Советского Союза и коммунизма как на борьбу бюрократов за власть. Либеральная пропаганда в кино и СМИ поддерживает это восприятие, рисуя жирных партократов, которые порабощают себе голодный и честный народ (вспомнить хотя бы сериал "Чернобыль" от HBO). Хотя я далёк от такого понимания, не могу не признать, что последние годы существования Советского Союза действительно мало напоминали идеальное общество.

Меня всегда больше интересовали первые десятилетия советской власти – время, когда революционный запал был жив, когда рушилось самодержавие, когда был задор и драйв на коренное преобразование общества. Именно с высоты этой позиции я смотрел на Ленина и Сталина не как на кабинетных кукол, а как на сложных, противоречивых личностей и в то же время выдающихся менеджеров. Ленин организовал революционную организацию, способную взять и удержать власть в тяжёлое время и организовать новую форму общества. Сталин же победил в “игре престолов”, уничтожив своих политических оппонентов и умея лавировать в сложных внешнеполитических условиях 20 века стал фигурой, которая продолжает поджигать задницы идейных оппонентов спустя десятилетия после своей смерти.

В "Основах Ленинизма" Сталин писал, что ленинизм сочетает в себе дух американской деловитости и русский размах. Это ощущалось в первых поколениях большевиков. Например, Глеб Максимилианович Кржижановский, бывший работник корпорации “Siemens”, участвовал в создании плана электрификации, а так же внес огромный вклад в поставки оборудования для первых электростанций. В годы Великой депрессии (1930-е), пока США переживали кризис, советское руководство скупало промышленное оборудование и привлекало выдающихся специалистов, таких как Альберт Кан, бывший подрядчик Генри Форда, который помог наладить конвейерное производство промышленных предприятий. Эти предприятия, эвакуированные за Урал во время Великой Отечественной войны, сыграли важную роль.

Такие примеры находчивости и предприимчивости создают контраст между первыми поколениями советских руководителей и последующими поколениями бюрократов, для которых лозунги о социализме и увеличении производительности труда стали пустыми словами. В своей поездке на Кубу я пытался найти признаки той же предприимчивости и революционного задора, но, увы, увидел лишь упадок и разложение – как внутри общества, так и среди его руководства.

Можно долго оправдывать кубинское правительство отсутствием альтернатив, тем, что они вынуждены встраиваться в китайско-российский альянс, будь то через БРИКС или Шанхайскую организацию сотрудничества. Но ясно одно: Куба сталкивается с дилеммой. Либо снова встроиться в западную неоколониальную модель, либо попытаться сотрудничать с ее конкурентом. Как эти эксперименты закончатся – неизвестно. Идеологически Кубинская система еще может проповедовать стремление к социализму, но отношения зависимости маленькой страны от внешней торговли двигают ее в направлении рыночных реформ.

Я хотел бы ошибаться и увидеть, что мои опасения напрасны, но после того, что я увидел на Кубе, меня преследует чувство разочарования. Упадок государственных институтов, предоставление людей самим себе вместо организации нового общества, очковтирательство по телевизору для своих граждан и зарубежных сторонников – всё это указывает на разложение коммунистической партии и социализма на Кубе. Левые по всему миру, которые продолжают воспроизводить этот миф, игнорируют следующее: невозможно строить социализм и продолжать коренные преобразования общества без поиска истины, без постоянного совершенствования и работы над ошибками прошлого и настоящего. Современная кубинская идеология и объективное положение дел говорят о том, что истина на Кубе сейчас не в почёте. Вместо планомерного развития производительных сил внедряется рынок, вместо научного мировоззрения – коктейль из буржуазного патриотизма и разнообразных религий. Вместо борьбы за освобождение рабочего класса – борьба с гегемонией Запада.

Прощание с Кубой: вместо послесловия

Перед отъездом с Кубы нашу туристическую группу провожал гид по имени Фернандо. Он начал с неожиданно тёплого приветствия: “Здравствуйте, братья и сёстры.” Это удивило многих, ведь такие слова обычно слышишь от священника, а не от гида. Но Фернандо быстро объяснил свою мысль: “Я называю вас братьями и сёстрами, потому что вы, русские, дали мне всё. Я был последним из тех, кто учился в Советском Союзе. Я инженер. Аэропорт, в который мы сейчас едем, проектировал я. Дамбу, по которой проедем, тоже я помогал проектировать. Вся моя молодость прошла у вас. Я многому у вас научился – и не только инженерии, но и тому, как хорошо бухать.”

Фернандо с ностальгией вспоминал годы, проведённые в СССР, травил байки, как они с одногрупниками выдули пузырь самогона в поезде по пути из Харькова в Москву, и сожалел, что на Кубе забыли русский язык. Он утверждал, что дружба Кубы и России началась не в 1959 году, а гораздо раньше, когда в середине 18-го века на остров прибыл российский врач. Фернандо верил, что связи между Кубой и Россией будут укрепляться, и радовался, что Россия снова протягивает руку помощи своим друзьям на острове, которых душат американские империалисты.

Его слова были искренними, и он действительно верил в то, что говорил. Однако система, которая его воспитала, давно ушла в прошлое, а туристы из России, приехавшие на пляжный отдых, мало напоминали сознательных строителей социализма. Тем не менее, каждый кубинец знаком с многополярным миром на практике – они видят, что блага на остров поступают благодаря этим международным связям. Патриотическая речь Фернандо отражала надежду кубинцев на то, что жизненный ход в фарватере Китайско-российского альянса будет лучше, чем медленное удушье в объятиях Дяди Сэма. То, что в Китае и в России нет социализма никого не смущает потому, что на самой Кубе мало кто понимает, что это такое.

Сегодня кубинец озабочен более насущными проблемами. Школы, бесплатная медицина, детские лагеря и санатории для рабочих – это здорово, но это обесценивается отсутствием предметов первой необходимости. Потому качественное потребление, высокие зарплаты и (простите) тампоны ценятся сейчас гораздо выше чем фонды общественного потребления, которые обеспечивают внушительное количество гос учреждений, которые должны помогать людям. Повседневная жизнь кубинца состоит из постоянных противоречий: есть много врачей, но нет лекарств, чтобы соблюдать предписания; есть университеты и бесплатное образование, но нет смысла учиться и идти на низкооплачиваемую работу; нет безработицы и нет нормальной работы. Решительно не понятно, как можно изменить мир, когда общество оказывается неспособным решить бытовые вопросы.

Современные левые могут сколько угодно искать на Кубе следы социализма и обличать пороки общества потребления, но жизнь на этом острове убедительно показывает, что без адекватного уровня потребления общество уходит в пике деградации. Очевидно, что кубинский социализм оказался в объективном тупике из-за поражения коммунизма в конце 20-го века. Мировая революция захлебнулась и сейчас на Кубе невозможно без лукавства говорить о строительстве социализма с опорой на собственные силы в отдельно взятой стране. От такого социализма на Кубе не осталось и следа.

Но если вы хотите просто съездить отдохнуть - Куба хорошая безопасная страна (особенно относительно других стран латинской Америки) - главное не стройте иллюзий

Если появятся вопросы, добро пожаловать в чат